Подпишись и читай
самые интересные
статьи первым!

23.08.2010

Ольга Будина - актриса театра

Ольга Будина, актриса театра –  о ней подробности в нашей статье. Плач, казалось, проникал во все уголки родильного отделения. При первых звуках этого надрывного крика мамы вскидывали головы, а в следующий момент тревога на лицах сменялась облегчением: нет, не мой. Детский плач не смолкал.

2 64847

 Я, пошатываясь от слабости, шла по коридору, пытаясь понять, где кричит младенец. Господи, ну почему он плачет так долго? Не может быть, чтобы персонал его не слышал. Завернула за угол — блестящую плитку сменил потертый линолеум, свет в коридоре стал каким-то резким. Я попала в другое отделение? Нет, кажется, то же — родильное. Плач раздавался в паре метров от меня, я осторожно приоткрыла дверь палаты, ожидая окрика: «Мамаша! Сюда нельзя!» — в послеродовом строго. И словно вернулась в советское детство — потрескавшаяся штукатурка на потолке, крашенные масляной краской стены. И неистребимый запах — дешевой дезинфекции, больничной еды, чужого горя. Пожилая санитарка лениво возила шваброй по полу. У окна, на клеенке без простынки, скорчившись, лежал голый ребенок и кричал. Нянечка, не обращая на него внимания, плюхнула тряпку в ведро и пошла к двери. Я схватила ее за рукав: Вы куда? Сделайте что-нибудь! Позовите его маму! Какая мама?! Выписалась она сегодня, — ответила санитарка. И, увидев на моем лице изумление, уточнила: — Отказник он. Сказала, что уже есть трое, этого кормить нечем. Дура-баба, о чем только думала? Можно, я его попробую успокоить? Да ради бога, — равнодушно кивнула нянечка и ушла, волоча за собой швабру. По полу за ней стелился мокрый след. Постойте! Как его зовут? Никак, — не оборачиваясь, отозвалась она. — Вот заберут в Дом малютки — там и назовут. Я взяла мальчика на руки, он судорожно разевал уставший от крика ротик и сжимал крошечные кулачки. Но, согревшись, постепенно успокоился...» Лена подняла на меня полные слез глаза: «Это был просто шок. Я только что родила Машку, была в такой эйфории, и вдруг этот ребенок. Таких кукушек расстреливать надо! Ты бы видела, что за чудо этот малыш! И как горько плакал, словно все чувствовал...»

Ольга с подругой Ленкой сидели на моей кухне. Она вырвалась на пару часов от новорожденной дочки. Я молчала, легонько поглаживая свой большой живот. Наум несколько раз ударил внутри ножкой и затих. Почему эта женщина решила подарить жизнь  своему  малышу?  Пожалела? Беспокоилась о собственном здоровье, которому может нанести вред аборт? О чем она думала, когда поняла, что беременна? У нее есть уже трое детей, а чем этот хуже тех, старших? Она отвергла свое дитя, оставила рыдать одного на голой клеенке. Молоко в груди перегорит скоро, еще быстрее, очевидно, она выбросит из головы все мысли о нем. Он чужой для нее. Чужой ребенок. Я должна была вот-вот родить и не понимала: как женщина может сотворить такое? Девять месяцев она носила под сердцем ребенка. Неужели за это время ничего к нему не почувствовала, не задумалась: «Каким он будет для Ольги? Будет ли похож на меня? Как он будет смеяться или сердиться? Как впервые скажет «мама»?» Я начала разговаривать со своим сыном, когда его присутствие было едва ощутимо. И я точно знала, что это будет мальчик. Не знаю откуда. Стояла однажды с постельным бельем в руках и вдруг почувствовала. Говорю мужу: «У нас будет сын, давай выбирать имя». Мы обложились словарями. Это было так весело: сколько же на свете чудных имен! Нам хотелось, чтобы имя у сына было редкое, особенное. Пока выбирали, поймала себя на мысли: я счастлива. Абсолютно. Безоговорочно. На выбор имени ушло несколько прекрасных дней. Наконец решили назвать Наумом. И я сразу же стала обращаться к сыну по имени: «Ну что, Наум, как дела? Давай послушаем музыку, Наум. Совсем скоро мы с тобой увидимся...» Почему та женщина лишила себя этого? Неужели она никак не называла своего ребенка, хотя бы мысленно? Лена поставила чашку на стол и вздохнула: «Знаешь, так мне муторно стало: всего в нескольких шагах от него лежат счастливые мамаши со счастливыми младенцами, а он совсем один, даже имени нет. И я говорю ему: «А давай ты у нас будешь Матвейка?» И представляешь, он тут же схватил меня за палец, и цепко так! Назавтра я взяла Машу и понесла знакомить ее с Матвеем. Говорю: «Смотри, какой хороший мальчик», а она только глазенками хлопает. В день выписки Ольга пришла к Матвею одна. Смотрела на него, спящего, и думала: я знаю, как надо поступить. Но я не могу этого сделать. Я — работающая мама, мне бы с одним ребенком справиться. Да, у меня есть муж и родители. Но ведь ребенок — это на всю жизнь... Нет, я не могу. И малыш, будто все понимая, зашелся таким горестным плачем, что я убежала, не могла этого вынести. Уходя,  столкнулась с давешней санитаркой. Последнее, что слышала, — ее ворчливые уговоры: «Ну тихо, Матвейка, тихо». Лена потерянно улыбнулась, слезы, не останавливаясь, лились у нее из глаз. С того вечера прошло несколько лет, но рассказ Лены о Матвейке я не забыла. За это время родился мой сын. Мне по-прежнему очень нравится его имя, хотя реакция на него у людей бывает совсем не та, на которую я рассчитывала. Когда мы выходим к песочнице и представляемся, мамочки, не решаясь напрямую спросить о национальности, осторожно интересуются:

—  А какое у Наума отчество?

—  Александрович.

—  А, хорошо.

Однажды я не выдержала и тоже спросила:

—  А если окажется, что мы евреи, вы что — не разрешите своему мальчику с нами играть?

—  Нет, конечно, вы не так поняли, — ответила мамаша и отвела своего малыша в сторонку.

Странные попадаются люди, но я рядом с Наумом и всегда смогу объяснить ему, на что стоит обращать внимание, а над чем можно просто посмеяться. Первые шаги, первые слова — я старалась не упустить ни одной драгоценной минуты его детства. И каждый раз, когда Наум засыпал у меня на руках, я вспоминала отказника Матвейку. Где он сейчас? Что с ним? Как его теперь зовут? И сколько их таких в нашей стране — крошечных и никому не нужных? Чем больше я погружалась в мир моего сына, тем больше понимала: надо что-то делать. Всем детям нужна любовь, без нее они вырастают калеками, даже если физически совершенно здоровы. Я задавала себе эти бесконечные вопросы, а жизнь подкидывала ответы. Моя подруга Лена Альшанская стала президентом фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Истории брошенных детей, которые регулярно публиковались на ее сайте, выбивали меня из колеи: у нас, актеров, живое воображение. Я перестала ходить на фестивали и светские вечеринки. Как мне там улыбаться, блистать в нарядных платьях, если рядом происходит такое! Ольги чувства требовали выхода, действия. Я решила организовывать благотворительные акции в пользу детей-сирот. И можно было бы действовать в одиночку, привлекать друзей и искать помощников для разовых акций, но все жертвователи произносили серьезное словосочетание «расчетный счет». В результате я учредила свой фонд «Обереги Будущее». Ольга придумала несколько игровых психотренингов и запустила один из них в рамках Первого российского кинотеатрального благотворительного фестиваля «Обереги Будущее». Сделали его в Адыгее. На мою просьбу о помощи откликнулись президент республики и весь кабинет министров. Там детей любят, черкесы в принципе не бросают своих детей, в основном брошенные — это русские дети. Я видела их всех, в пяти сиротских учреждениях республики. Однажды собралась ехать в знакомый московский детский дом с подарками — поздравлять детишек с Новым годом. А накануне ночью у Наума температура подскочила до сорока. Что делать? Отменить поездку? Ужас в том, что дети, если я не приеду, почти не удивятся. Привыкли, что взрослые их обманывают и бросают. Всю ночь ходила по квартире, качая Наума на руках. Утром, убедившись, что ему лучше, поехала. И пока преодолевала предновогодние пробки,    неотвязно    думала: «А кто держит на руках Матвейку, когда он болеет?» Из головы не шла страшная картинка: маленький мальчик, так похожий на моего сына, лежит под казенным одеяльцем и содрогается от кашля. Решила: как только отшумят праздники — попробую его найти. Первой,  кого встретила в родильном   отделении,   была санитарка со шваброй в руках. Может, спросить у нее? Хотя за эти годы здесь родились сотни младенцев, вряд ли она помнит.

—  Тут пять лет назад был мальчик-отказник, его Матвейкой прозвали, — нерешительно начала я. — Может быть, помните?

—  Помню-помню, — санитарка подняла голову, — славный пацан, да и других Матвеев у нас не было. А вам к чему?

—  Не знаете случайно, где он теперь?

—  Так забрали его.

—  В Дом малютки?

—  Нет, в семью. Пришла женщина с мужем и забрала. Знаете, взяла его, прижала к себе... Так больше из рук и не выпустила. Я с облегчением вздохнула: «Слава богу, кто-то все-таки сделал это, пусть в этот раз и не я».

Автор: Марина Вавринюк

Коммент. (0)

Полужирный Наклонный текст Подчеркнутый текст Зачеркнутый текст | Выравнивание по левому краю По центру Выравнивание по правому краю | Вставка смайликов Выбор цвета | Скрытый текст Вставка цитаты Преобразовать выбранный текст из транслитерации в кириллицу Вставка спойлера